В конце XIX – начале XX в. в Пермской Епархии насчитывалось 19 монастырей, 474 церкви, распределенные по 27 благочинным округам. В Чердынском уезде в 1884 году было 30 каменных и 12 деревянных церквей, 3 каменных и 112 деревянных часовен, число приходов – 35, благочинных округов – 2, священнослужителей – 208. Во второй благочинный округ Чердынского уезда входили 14 приходов: в селах Чураки, Сирино, Уролка, Коса, Пятигоры, Монастырь, Гайны, Юксеево, Кочево, Юм, Усть-Зула, Юрла, Чажегово и Большая Коча. В каждой волости была своя церковь. В Юмской – Христорождественская, в Усть-Зулинской – Сретенская. В селе Юрла, первоначально называвшемся Емь-Лопвинским, были две церкви: деревянная и каменная. Судя по самым ранним метрическим книгам, деревянный храм во имя Пресвятой Богородицы, в память Ее Рождества, был построен в 1765 году. В 1773 году к приходу этой церкви относилось 35 деревень и село Емь-Лопвинское (Юрла). В 1879 году была заложена каменная Богоявленская церковь. Известный историк И. Я. Кривощеков в своем знаменитом «Словаре» писал: «Может быть, это единственное сооружение в целой России, так как каменный храм сооружен на деревянном фундаменте и стоит еще довольно прочно до настоящего времени, несмотря на свое 130 – летнее существование. Оригинальность постройки храма поразительная. Чем вызвана постройка храма на таком фундаменте, объяснить трудно». Основой фундамента была лиственница. Подобных церквей в России было немного – всего 3-4. Богослужения проводились по воскресеньям и в праздничные религиозные дни, причем, в деревянной – в холодное время года, а в каменной – весной, летом и осенью. Один из старожилов села Юрла, Ваньков Иван Ефимович, писал: «В Юрле были две православные церкви. Одна из них деревянная. Вторая церковь была каменная. Архитектура здания была очень красивой. Стояла она между памятником и управлением сельского хозяйства, в створе улицы Партизанская. Высота церкви с колокольней превышала 26 метров. На колокольне было подвешено 13 колоколов. Большой колокол весил более 104 пудов. Колокольный звон в тихую погоду был слышен за 15 километров. Каждое воскресенье и в праздничные дни производился колокольный звон. Один колокол использовали как набатный. От него до земли была спущена веревка и подвязана к дереву. Обе церкви были обнесены красивой штакетной изгородью, полукругом были обсажены деревьями рябины, черемухи, кедра. При церкви на общественных началах имелся хор в количестве 12-15 человек из числа местных жителей и интеллигенции. Хор сопровождал богослужения. С помощью колокольного звона, свечного освещения в церкви и большого хора производилось привлечение населения и молодежи в церковь. Учеников школ каждое воскресенье в зимний период обязывали посещать церковь и прослушивать богослужения. Ученики собирались в школе и строем шли в церковь. Ниже каменной церкви против здания волостного правления (сейчас здесь размещается районный суд) был установлен столб высотой 18 метров, на котором был подвешен карбидный фонарь для освещения улиц села в осенне-зимний период. Вечером свет зажигался, а утром гасился. Каменную церковь сломали в тридцатых годах. Колокола пошли на металлолом, а остальные материалы и кирпич использовали на местные нужды». К событиям большой важности для жителей Юрлинского района следует отнести посещение Преосвященнейшим Петром, епископом Пермским и Соликамским 1 сентября 1897 года прихода Юрлинской Богоявленской церкви, где он совершил божественную литургию, и 2 сентября - прихода Юмской Христорождественской церкви. Весомый вклад в искоренение пьянства среди населения Юрлинской волости в конце 19 – начале 20 века внесли священнослужители Юрлинской церкви, создав при приходе церкви общество трезвости. Священнослужитель И. Мелехин из Юрлы о пагубных последствиях пьянства писал в статье «Открытие общества трезвости в с. Юрлинском Чердынского уезда», опубликованной в Пермских епархиальных ведомостях за 1895 год: «Некоторые деревни, прежде богатые, от пьянства совершенно обеднели. Нравственный уровень народной жизни падает по мере развития этого порока. Между тем, рядом же живущий крестьянин, свободный от этой пагубной страсти, живет добрым порядком, отличается сравнительным богатством и вполне доволен своею жизнью. …Ввиду устранения таких укоризн на чад православной церкви, а вместе с тем и ввиду неустанных забот правительства об искоренении пьянства, у пастыря нашего прихода зародилась мысль открыть в Юрле общество трезвости на самых строгих началах …, чтобы члены как сами воздерживались от употребления спиртных напитков, так и других никого и никогда не угощали вином, чтобы таким образом семейства этих членов служили примером самой трезвой христианской жизни. Первыми в книгу записались члены волостного правления, волостного суда и местной полиции, которые много содействовали и содействуют проведению среди крестьян мысли о развитии и укреплении общества, записались многие и из прихожан, притом такие, которые ранее предавались чрезмерному винопитию. К настоящему времени число членов из крестьян простирается свыше 50 человек». Помимо работы, касающейся духовной деятельности, священнослужители (как правило, священники), вели в земских и церковно-приходских школах обучение детей Закону Божию. Так, в 1875 году за успешное преподавание Закона Божия, усердие и полезную общественную деятельность Чердынская уездная земская управа вошла с ходатайством перед епархиальным архиереем о награждении священника Юрлинской церкви Иоанна Бабина почетной наградой. Трагической была судьба священнослужителей Юрлинской, Юмской и Усть-Зулинской церквей в период Советской власти. Священники села Юм Федор Антипин и Николай Мациевский были расстреляны красными 11 января (по старому стилю) 1919 года. 8 декабря 1918 года расстрелян диакон села Юрлы Аркадий Решетников. Несмотря на гонения со стороны Советской власти, в первые годы ее существования церкви в селах Юрла, Юм, Усть-Зула продолжали действовать. В Юрлинской церкви несли службу священники Павел Веселов, затем Федор Бахматов, в Юмской – Александр Бирюков, Иван Шерстобитов, в Усть-Зулинской – Иван Соларев, Александр Коротаев. Благодаря активной антирелигиозной пропаганде, проводимой органами власти на местах во второй половине 20-х, начале 30-х годов прошлого столетия, число прихожан в церквях заметно сократилось. Чтоб провести собрание верующих, требовалось особое разрешение властей. Часто церковные советы получали отказы в проведении крестных ходов. Церкви облагались непосильным налогом. Так, 7 июля 1930 года налоговый инспектор по Юрлинскому району Светлаков в своем сообщении в административную часть Юрлинского райисполкома писал, что за Юрлинской церковью числится недоимка: налог со строения 256 руб. 20 коп. и за попом Кузнецовым Г. П. -111 руб. Одной из форм воздействия на инакомыслящих граждан в те годы было лишение их избирательных прав. В 1926-1927 годах были лишены избирательных прав при выборах в Советы 19 служителей церквей Юрлинского района. В их числе священник Юрлинской церкви Веселов П.М. и его жена, служители той же церкви Бахматов Ф.В., Белобородова А.С., Леханова А.Н., Конин И.С., 8 священнослужителей Юмской и 5 – Усть-Зулинской церквей. В итоге, в 1930 году были закрыты Юмская и Усть-Зулинская церкви, бездействовали обе Юрлинские церкви. В том же году повсеместно в деревнях района представители власти проводят собрания граждан по закрытию Юрлинской Богоявленской (каменной) церкви. В противовес этому, 13 июля 1930 года на общем собрании верующих, где присутствовало 600 человек, было принято решение об образовании Юрлинской общины православных верующих. 25 июля 1930 года на общем собрании прихожан Рождество-Богородицкой церкви, на котором присутствовало 280 представителей пяти сельсоветов, было решено открыть старую деревянную церковь, что касается каменного храма, то от последнего отказаться и передать его общественным организациям района, ходатайствовать перед соответствующими органами о передаче духовного инвентаря (икон, крестов и т.д.), а также колоколов в ведение старой церкви. 19 июля 1932 года Богоявленская церковь была закрыта на основании решения Юрлинского райисполкома от 22-23 марта 1932 года. Массовые сталинские репрессии 30-х годов коснулись и священнослужителей. Швецов Даниил Николаевич, работавший священником в Юрлинской Рождество-Богородицкой церкви с 12 октября 1934 года, в 1936 году народным судом Юрлинского района был приговорен к шести месяцам принудительных работ, а 13 октября 1937 года по обвинению в участии в контр-революционной повстанческой организации, шпионаже и терроризме был приговорен к 10 годам лишения свободы. 20 октября 1937 года Юсьвинским районным отделом НКВД был арестован, а затем приговорен к расстрелу священник Купросской церкви Бахматов Федор Васильевич, бывший священнослужитель Юрлинской церкви. 11 февраля 1939 года постановлением Президиума Юрлинского райисполкома № 1364 было принято решение о закрытии и Рождество-Богородицкой церкви. В здании были размещены райпарткабинет и библиотека райкома партии. Затем в ней длительное время размещался районный Дом пионеров, а с 22 апреля 1980 года по апрель 1993 года – районный музей. Более полувека на территории Юрлинского района не было слышно звона церковных колоколов. 3 декабря 1992 года состоялось собрание православных верующих села Юрла, на котором был принят Устав о деятельности религиозной общины, избран приходской Совет. 19 марта 1993 года малый совет Юрлинского районного Совета народных депутатов принял решение № 240 о передаче общине зданий бывшей церкви в бесплатное пользование. Вскоре Пермское епархиальное управление направило в Юрлинскую церковь, названную Богоявленской, священнослужителя – отца Владимира. Непродолжительное время в ней работали отец Алексий (Кашин) и другие священники, а с февраля 2000 года в церкви села Юрлы несут службу отец Евгений (Евгений Александрович Сысолетин) и матушка Елена. С их приходом не только изменился внутренний и внешний вид церкви, но и самого села. Из года в год растет число прихожан и число обрядов, совершаемых в церкви.
По мере сооружения автомобильной дороги Соликамск - Коса, частично совпадающей с участком старого Сибирского тракта, возрастает интерес к той территории, особенно за селом Уролка и поселком Басим. В прошлом веке она как-то обезличилась в глазах соликамцев. Поверишь словам Даниэля Дефо, который сказал от имени Робинзона Крузо: «Проезжая по лесам этой пустыни...». Исторически это объяснимо тем, что за Камой простиралась территория Чердынского уезда.
Между тем, если покопаться, впереди любопытнейшая местность. Говорят, казаками Ермака заселены Березовка, Кондас, Щекино. Население Юрлинской волости представляет потомков сосланных Петром I взбунтовавшихся стрельцов. Там не услышишь и слова по-пермяцки. Наоборот, в деревнях сельской Чураковской волости жили одни пермяки. Позже образовались селения с разной степенью обрусения местного населения.
Впрочем, и сеть дорог была гуще, чем представляется теперь. Краеведы напоминают, что в 1870 году в Чердынском уезде начала действовать земская почта. Для нее было установлено два главных и три побочных маршрута, которые охватывали все волости. Самым протяженным был маршрут от Чердыни до села Усть-Зула - 315 верст. Он проходил через села Верхнее Мошево, Уролку, Косу, Юксеево, Юм и Юрлу. От него шел побочный путь — от села Коса в село Тайны и в село Усть-Чикурью - 95 верст. Позднее, с образованием новых волостей, были установлены побочные маршруты до села Большая Коча и деревни Чураки. Второй главный путь тянулся до Ныроба.
Земская почта отправлялась из Чердьни один раз в неделю, а с 1882 года к главным земским трактам она стала отправляться дважды в неделю. Путь почтаря от уезда доУсть-Зулы занимал туда и обратно пять суток. Почта шла без остановок днем и ночью, а для сдачи корреспонденции в волостное управление отводился только один час.
А от наших лесников я услышал о существовании неофициальной «соляной дороги из пермяков» в Усолье.
Дед лесника Урольского лесничества Ивана Николаевича Леонтьева, который родился в 1889 году, пешком ходил за солью с холщовым мешком. Соль спасала его, когда власти начинали трясти с него недоимки. Соль ценилась очень высоко. Кстати, на современной карте я разглядел название Несоли, похоже, те жители были известны в старину недосолом на столе. Путь ходоков за солью пролегал, говорят, через Васькино, Петухи, Шишкино, Малые и Большие Кокорники, Лёвино, Кондас, а «ходкое население» - минуя деревни, по старым тропам.
Журналист Николай Федосеев, уроженец Косы, тоже рассказывал мне, что его дед ходил в Усолье за солью. Как помнит рассказы, дед уходил из дома под утро, часа в три, и к ночи успевал вернуться. Ходили или по дороге, или, минуя деревни, когда замерзали болота, по старым лесным тропам. Больше того, отправляли специальные соляные обозы: жители Косы сами по себе, а жители окрестных деревень - Новое и Старое Гущино, Чирково, Юла, Войвыл, Пуксиб - собирались вместе. Как он предполагает, отправлялись по старому Сибирскому тракту через Логиново, после Уролки сворачивали на дорогу к селам Сирийское, Березовское, Ощепковское, Усольское.
Однажды подумалось: по этим дорогам ходили и горемычные чердынские крестьяне Пила и Сысойко - персонажи повести Федора Решетникова (1841-1871) «Подлиповцы». Федора Михайловича теперь мало кто знает, несмотря на его несомненные заслуги перед русской литературой: вместе с Маминым-Сибиряком стал открывателем уральской темы, с большой силой и глубиной показал важные стороны народного существования. В 1864 году в журнале «Современник» Некрасова появилась его лучшая повесть «Подлиповцы». Критика отмечала, что после нее о крестьянине и рабочем стали писать иначе - сухо, просто и спокойно. Решетников научил писателей и читателей думать о народном горе не свысока, а как о настоящем человеческом горе - во всей его глубине, тяжести и уродстве.
Характерно, что недавно поэт Михаил Смородинов в рецензии на фильм лауреата Государственной премии Анатолия Балуева «Мам» с похвалой отозвался: «Документальная съемка подчас видится более художественной, нежели многие нынешние так называемые художественные фильмы. По силе воздействия некоторые кадры сравнимы с прочтением «Подлиповцев» Федора Решетникова» («Звезда» за 27 февраля 2004 года).
Имена Пила и Сысойко стали нарицательными. Это крестьяне бедной пермяцкой деревни Подлиповки Чудиновской волости (может быть, автор имел ввиду Чураковскую?) Чердынского уезда. По документам они числились как Гаврило Гаврилович Пилин 40 лет и Сысой Степанович Сысоев 20 лет. «Подлиповцы говорят по-пермяцки. Плохо понимая наши слова, они, хотя и выговаривают их, но в исковерканном виде. Выговор их походит на выговор крестьян Вятской и Вологодской губерний». «И веровать они по-христиански не хотят», образа достают с полатей только для священника.
Пила «был человек добрый, пробойный и работящий. Он один из подлиповцев понял, что, ничего не делая, жить нельзя; он как-нибудь старался приискать себе работу, сбыть ее, а главное, - услужить своим подлиповцам». Пока не утопил ружья — стрелял дичь. Сбывал в селе и городе кадки, кузовки и лапти, через знакомого с постоялого двора находил себе покупателей. «Если в городе ничего не покупали, Пила шел собирать ради Христа и потом делился с подлиповцами». Худо-бедно, стал лечить крестьян травами.
Предприимчивый Пила спокойно мог оказаться среди путников «соляной дороги», ведь «для него ничего не значило съездить за сто верст» в город, в уездный центр (на лошади это четыре дня с ночевкой в деревнях, как сообщается в повести).
Однако после смерти Апроськи («в деревне все больны от мякины и коры»), дочери Пилы, которую любил Сысойко, они решили уйти от горькой, нищенской жизни на поиски «богачества» в бурлачестве. «Насобирав на дорогу хлеба, купив на собранные деньги два мешка и по две пары лаптей, подлиповцы с Матреной и детьми ее отправились бурлачить. К ним пристали еще четыре крестьянина...». Им предстоял долгий путь из Чердыни в Усолье, а там до Яйвы, Косьвы и Усьвы, до Чусовой и Камы. Как вы помните, Пила и Сысойко доби- | лись своего, стали бурлаками, но им не повезло, на обратном пути, когда баржа наскочила на мель, они погибли.
Нарисованный Решетниковым пеший переход из Чердыни в Усолье, который занял около шести суток, не во всем совпадает с маршрутом «соляной дороги», зато замечательно показывает атмосферу путешествия, утерянную вместе с лошадками, колокольчиками, санями, телегами, деревеньками, бедными, плохо одетыми странниками.
«Идут наши подлиповцы по большой дороге, ухабистой и частью занесенной снегом; идут по сугробам и ругаются. Мороз как назло щиплет им и щеки, и колени, и пальцы ног и рук, и уши; хорошо еще, что по обеим сторонам лес густой и высокий. Подлиповцы привыкли к холоду, и их только злят проезжие в повозках и с дровами: нужно сворачивать на сторону; а как своротил, так и увяз в снегу по колено, а где и больше».
«Сколько проехало мимо них повозок с теплыми шубами! Подлиповцы им кланялись, снимая шапки и удивляясь звону колокольчиков, и долго стояли на одном месте, глядя на удаляющуюся повозку. Сидевшие в повозке не только не кланялись им, но не глядели на них». Кто зазевался, не успел своротить с дороги, мог получить по спине витнем. А попадут мужики поздоровей, почтальону саблей приходится спасать ямщика.
«Наконец, попалась деревня. Все они разбрелись по домам. Добрые хозяева, расспросив, куда они идут, пустили их на печки. Подлиповцы и товарищи их, отогревшись на печках, закусив тем, что дали им хозяева, которые были позажиточнее подлиповцев, отправились опять в путь».
На подлиповцев большое впечатление произвело село Усолье, расположенное на берегу Камы, дома и варницы, общее оживление, занятые работой люди. Словом, увидели совсем иную жизнь.
Они видят соленосов с мешками у амбаров. Заходят в помещение насосной, где рассол подается по жолобу в варницу, где «черная» соль делается белой, настоящей («четыре лошади, подгоняемые одним мальчуганом, шли кругом столба с колесами»).
На семи лошадях подвозят к варнице дрова. «Там в огромном котле, наподобие ящика в несколько сажен длины и ширины, что-то варилось, только виднелась седая пена, которую изредка мешали рабочие; над котлом разные перекладины поделаны да доски; на них не то снег, не то что-то серое и что-то каплет в котел с досок». Готовую соль ссыпают в амбары.
Один работник достал с полатей на лопате соли и подал подлиповцам. Интересно восприятие большого количества соли, ведь дома расходовали дорогой продукт щепотками. Пила положил соль в мешок, в котором был хлеб. Его предупредили, что так хлеб испортится. Выбросить? Жалко. Решили ее съесть. «Подлиповцы расположились есть хлеб, посолив его круто солью, до того, что есть вовсе нельзя было. Однако они соль эту ссыпали на другой кусок. Наевшись, подлиповцы еще попросили соли и завязали, каждый по ровной части, в концы пол своих полушубков...».
Остается удивляться, каким образом молодой писатель в деталях познакомился с жизнью беднейшего населения. Вероятно, жалость, сочувствие к ним помогли его проницательности. В конце концов он сам был одним из несчастных. Девятимесячным ребенком остался сиротой, рос приемышем в семье родственников в Перми. Его били, и из веселого мальчика он стал озорником. Его отдали в уездное училище, там также били тринадцатилетнего Федора, служившего в почтовой конторе, за служебную провинность сослали на трехмесячное покаяние в Соликамский мужской монастырь, где он «познал нечестие монахов» и выучился пить горькую. Позже дурная привычка, болезнь легких лишили его сил, душевной устойчивости и здоровья, что привело к ранней смерти талантливого человека.
Его плач по погибшим бурлакам можно отнести и к самому Федору Михайловичу: «Родился человек для горе - горькой жизни, весь век тащил на себе горе, оно и сразило его... Вся жизнь его была в том, что он старался найти себе что-то лучшее».
Наверное, так и есть: надежда умирает последней. В повести счастье улыбнулось малолетним Павлу и Ивану. Отставшие в пути от родителей, они устроились кочегарами на пароходе, узнали его устройство, каждый уголок, что для чего служит. Зимой находили занятие на пристани: лед колоть, дрова, воду носить, быть кучером. Ребятишки увидели большие волжские города, научились читать, между тем как их отец умел считать только до пяти. Им интересно настоящее. Им интересно думать о будущем. Они любят разговаривать о том, как встретят отца и мать и снова заживут вместе, уже в достатке.
Из книги: Ученые записки. Вып.2-3.Ч.3:
Материалы IX-X научно-практической конференции
преподавателей-предметников, студ. СГПИ и школьников, 2004
В этом разделе я предлагаю рассказывать не только об обычаях и традициях села, но и рассказывать деревенские байки и легенды которые Вы слышали от своих родителей, бабушек и дедов, можно делиться рецептами деревенской кухни....